Реклама :

Mica Salis —

Март 2000. № 3(9)

Миллениум по-лондонски

Все, кто имел возможность, наслаждались рождественскими гусями, индейками, пудингами, коими балуют здесь себя в эту предновогоднюю неделю. Нынешний Новый год стал датой, спор о которой не разрешился до самого его прихода: что он — начало третьего тысячелетия или конец второго? Вышли из положения просто — обозвали 2000-й год Миллениумом и, вопреки нестыковке мнений, единодушно решили встретить именно его пышно, ярко и необыкновенно. Готовились с присущей британцам основательностью. Заранее было объявлено о возможности бесплатно пользоваться метро в новогоднюю ночь. А поскольку один день пользования лондонским транспортом даже со скидкой стоит 4 фунта, то уже это решение властей заметно подняло настроение и жителям столицы, и особенно ее гостям. Именно поездами метро тысячи людей и двигались той ночью к центру Лондона, где ожидались главные события праздника.

Мы же сначала встретили Новый год русским застольем в компании питерцев и москвичей у традиционного телевизора с боем курантов на Красной площади. До прихода 2000-го в Великобританию оставалось еще три часа. Спустя час мы влились в общий поток пассажиров метро и, затратив, правда, в два раза больше времени, чем в обычный день, благополучно доехали из северной части Лондона в самое его сердце - на площадь перед Вестминстерским аббатством с видом на знаменитый Биг Бен.

Погода стояла сухая и теплая. Люди были одеты по-весеннему. Многие держали на руках детей, совсем маленькие выглядывали из колясок. Нам сверхъестественного. Запись на диктофоне и сегодня просто больно слушать на том уровне звучания, который соответствовал бы шуму на набережной за полчаса до наступления Миллениума.

Когда же стрелки часов Биг Бена слились воедино, начался пятнадцатиминутный фейерверк невиданной мною прежде красоты. Рев многотысячной толпы, казалось, превысил пределы возможного. На фоне рассыпающихся огней взвились фонтаны открытого шампанского. А поскольку люди стояли очень тесно, многие получили свою порцию сладкой жидкости на головы и одежду. Но нигде в пределах видимого это не послужило поводом для недовольства. Наоборот, незнакомые люди обнимались, поздравляли друг друга, у многих я видела слезы счастья на глазах. Какое-то время после окончания фейерверка люди еще ожидали продолжения праздника, а когда поняли, что долгожданное действо закончилось, начали соображать, как снова добраться до метро. И хотя общее движение началось практически одновременно, все происходило без толкотни и давки, столь характерных для наших и менее массовых гуляний. Множество дружелюбно настроенных полицейских руководило этим, безусловно, нуждающимся в управлении процессом.

Все ближайшие станции метро оказались закрытыми, и наша компания, например, только к трем часам ночи добрела до открытой станции на улице Пикадилли. Метров на триста по всей ширине тротуара простиралась очередь, которая сокращалась в темпе, сопоставимом с движением очереди в Мавзолей Ленина лет пятнадцать назад. Никто не толкался, не пытался даже с детьми пройти вперед, а полицейские — они следили за порядком и здесь — охотно отвечали на шутки ожидающих стать пассажирами.

Через час мы достигли желанной цели и с удивлением увидели полупустую платформу, без проблем разместились в вагоне подошедшего поезда и в очередной раз удивились странному, по нашим понятиям, менталитету этих западных людей. А главное, уже без удивления констатировали, что и у нас рядом с ними он неотвратимо и — о чудо! — совершенно безболезненно меняется, подчиняясь общему порядку, благожелательности и незлобивому отношению друг к другу.

На следующий день средства массовой информации сообщили, что в центре Лондона было собрано около 20 тонн бутылок из-под шампанского, свыше 200 тонн всевозможного мусора. Во время праздника погибли два человека: один — от сердечного приступа, другой — свалившись с моста в Темзу. Второе происшествие послужило поводом к тому, что усилиями полиции все мосты немедленно были освобождены от проникших на них зрителей. Так закончилась в британской столице ночь встречи Миллениума и начались будни нового 2000-го года.

Людмила Гришкова